В рамках макрополитического процесса развивается конкретная динамика административных реформ, связанных в первую очередь с преобразованием российского федерализма. Не стоит сбрасывать со счетов мощный конфликтогенный потенциал стремительно развивающихся процессов в этой сфере.
В подлинно содержательном отношении Россия не имела глубокого опыта реального, подлинного федерализма. Российская империя была унитарным государством с предельно централизованной системой управления. В советское время существовал номинально декларируемый федерализм. И лишь с 1991 г., после авустовского кризиса, начались сложные этно-политические процессы, направленность которых хорошо выразила формула Ельцина: «берите суверенитета столько, сколько сможете переварить». Но эти процессы сыграли роль своеобразного тарана в борьбе против тоталитарной системы власти и ее ядра – КПСС. Фактически же этноэлиты сделали ставку на национализм для удержания своей власти и экономической независимости в той псевдолиберальной атмосфере реформ. Деятельность «суверенизировавшихся» местных элит в области законодательства и практической политики в прошедшее десятилетие ельцинского режима позволила говорить о «дикой конфедерации». Конституция 1993 г. и последующее конституционное развитие отразили эти центробежные тенденции достаточно четко в виде, так называемого, «договорного федерализма» и противоречивой концепции «внутреннего суверенитета». Эта достаточно неустойчивая и внутренне противоречивая концепция асимметричного российского федерализма, в которой субъекты федерации, подобно матрешке, содержат внутри себя других «субъектов», на деле стала, однако, выражением реальных политических интересов – борьбы за раздел собственности, распределение ресурсов и власти. Следствием этого явилось, в частности, появление региональных патриархально-этнократических режимов (яркий пример – Калмыкия с Илюмжиновым) или авторитарных клиентелистских режимов личной власти (вроде Приморья при Наздратенко).
Поэтому путинский лозунг об укреплении государственности, властных структур (особенно по вертикали, а затем и по горизонтали) означал не только пересмотр политики безбрежной «суверенности», но и вполне соответствовал объективной потребности сохранения «единой и неделимой» России, отражая вполне реальную тенденцию объединения на качественно новой основе.
Болевой вопрос предложенных реформ: просчитаны ли оптимальные способы реформ российского федерализма, где пределы легитимности реформы, как они сочетаются с конституционной концепцией федерализма и можно ли одним волевым усилием государства превратить ассимитричную федерацию в централизованную?
Критический настрой и скрытое ошюзиционирование проводимой административной реформе со стороны субъектов Федерации направлены против завуалированной, скрытой формы усиления влияния президентской власти на регионы. Так, в частности, отмечается, что данная программа реформ в направлении унификации и рационализации регионального законодательства идет без учета исторических особенностей и традиций отдельных субъектов Федерации. Противники унификации регионального законодательства (конституций и законов) подчеркивают ее противоречие Конституции РФ, которая оговаривает ее федеративное устройство и в то же время предполагает существование различий между федеральным законодательством и законодательством субъектов Федерации.
Проблема разграничения полномочий в создающейся вертикали власти высвечивает острую необходимость поиска какого-либо правового консенсуса, поскольку по предметам совместного ведения принимаются федеральные законы, которые регламентируют все и вся, не оставляя места для инициативы регионов. Фактически происходит нарушение Конституции РФ. И далее предлагается такая процедура принятия федеральных законов, которая позволяет им вступать в силу с одобрения более половины субъектов Федерации. При этом сам закон не должен иметь характера прямого действия, а определять лишь общие принципы деятельности в той или иной сфере. Тогда его естественным дополнением становится региональный закон, учитывающий местную специфику.
Административная реформа существенно меняет роль и Совета Федерации в системе разделения властей, а вопрос о соотношении государственной Думы, Совета Федерации и Государственного Совета остается открытым. Возникли две полярные позиции. Наиболее решительные сторонники пересмотра Конституции вообще предложили ликвидировать двухпалатную систему, ввести однопалатный парламент, избирающийся по мажоритарной системе, а функции СФ передать Госсовету (в состав которого должны войти главы субъектов Федерации). Противники пересмотра Конституции и предложенных реформ, отстаивающие существующую систему, напротив, усматривают в стабильности Совета Федерации важнейшую гарантию федерализма и принципа разделения властей. Верхняя палата в такой интерпретации – неотъемлемая часть системы сдержек и противовесов, ограничивающая президентский авторитаризм.
Другое по теме:
Концепции институциональной реорганизации НАТО
Практическое решение вышеперечисленных проблем в рамках Североатлантического альянса должна была обеспечить концепция «многонациональных оперативных сил» (МОС), которая впервые была предложена на рассмотрение Совета министров НАТО министр ...
Славянофилы и западники: дискуссии о России и ее
судьбе (с 40-х годов). Взгляды
славянофилов (Гегель, Шеллинг)
Славянофилы
, представители одного из направлений русской общественой и философской мысли 40—50-х гг. 19 в. — славянофильства, выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития России, по их мнению, принципиально отличног ...
Специфика политических традиций России
В работе "Душа России", опубликованной в 1915 г. и переизданной в 1990 г., Н.А. Бердяев указал на наличие практически равнозначных противоположных ориентации в политическом сознании населения России: анархизма (стремления к абсо ...